Ломброзо родился 6 ноября 1835 года в Вероне в богатой еврейской семье. Он изучал литературу, лингвистику и археологию в университетах Падуи, Вены и Парижа. Уже в 19-летнем возрасте, учась на медицинском факультете университета в Павии, опубликовал свои первые статьи по психиатрии, а именно – по проблеме кретинизма. Эти труды сразу привлекли внимание специалистов. В 1859 году Ломброзо прервал научную деятельность и пошел работать армейским хирургом. Эта практика позволила ему собрать богатейший материал для исследований. В 1871 году молодой специалист возглавил психиатрическую больницу в Пезаро.
Хотя казалось бы, что Мэнсон будет жить строгим образом жизни, потому что он был со своей бабушкой в критический возраст, воссоединившись со своей матерью, изменил весь макияж. Общее расстройство и диссонирование, социальные и личные, изменяет поведение в направлении преступности. Исторически сложилось так, что самым важным вкладом Дюркгейма был анализ влияния социальных сил на индивидуальное поведение. Теория Олпорта предполагает, что есть три основные черты: центральный, вторичный и кардинальный. Центральным признаком является характеристика, которая контролирует и организует поведение в различных ситуациях. Вторичный признак может быть описан как предпочтение и специфичен для определенных ситуаций. Кардинальная черта очень общая и повсеместная. Эта теория преступности, возникшая из классической школы криминологии, представляется более эффективной, чем ее предшественники, которые были сосредоточены на сдерживании посредством наказания и способные предлагать легко информированные стратегии предотвращения преступности. Две разные группы исследователей не обнаружили никакой связи между одним и тем же геном и маниакальной депрессией, что привело к теории, согласно которой более одного гена может быть ответственным за расстройство. Теория рационального выбора может быть более поведенческой, чем что-либо из-за количества поведения, которое связано с определением того, совершать определенные преступления или нет. Все преступники, которые используют теорию рационального выбора до того, как совершают определенные преступления, не всегда понимают, как взвешивать затраты и выгоды определенных действий. Всегда будет какой-то расчет до того, как произойдет рациональное преступление. Современный теоретик считает, что да, сдерживание может остановить некоторых людей, но для других это вызывает эффект обратной реакции. Исследование Гэри Лафи и некоторых его коллег показало, как эффект обратной реакции работает. Криминологи ссылаются на все преступления, которые избегают подсчета по любой из вышеуказанных причин как темная фигура преступления. Эта история является ярким примером психологической теории. . Уголовный разум: отношения между криминологией и психологией.
В 1876 году Ломброзо получил звание профессора судебной медицины и общественной гигиены в Туринском университете, а к ним в добавок и кафедру психиатрии. В том же году он написал свою наиболее важную и влиятельную работу «L’Uomo delinquente» («Преступный человек»), выдержавшую пять изданий на итальянском языке и переведенную на различные европейские. В чем же основная суть этой знаменитой книги?
Криминология - огромная область академического обучения; включая изучение отклонений и социальной идентичности, а также уголовного права и юриспруденции. Объяснение уголовного поведения представляет интерес для социолога, психолога, психиатра, антрополога и биолога.
«Почему люди ведут себя так же, как и они, и почему поведение считается преступным - это две отдельные проблемы, требующие разных типов объяснений». Психологический аспект криминологии является одним из аспектов так называемой «положительной школы» криминологии; который фокусируется на индивидуальном состоянии ума правонарушителя. Краткий исторический обзор.
Служа военным врачом, Ломброзо принял участие в кампаниях по борьбе с бандитизмом на юге страны. Тогда то он и провел свои первые исследования по антропометрии. Фиксируя соответствующие данные нарушителей закона при помощи специального прибора - краниографа, которым Ломброзо измерял размеры частей лица и головы, он пришел к выводу: в результате нищей тяжелой жизни в бедной Южной Италии возник «аномальный» тип людей с различными анатомическими и психическими отклонениями. Чезаре отнес их к особой антропологический разновидности – человеку преступному и опубликовал свои выводы в труде «Антропометрия 400 правонарушителей». Это пособие послужило учебником для многих тогдашних сыщиков.
Современные криминалисты предполагают, что существует сложная связь между нарушителем уголовного права, уголовным правом и преступлением. В классическом и древнем мире такого предположения не было. Например, Иудейский Ветхий Завет четко излагает, как социальные нормы, регулирующие поведение, становятся законами; нарушение которого оправдывает осуждение и исключение нарушителей правил. Любой, кто нарушил закон, был отмечен как грешник, а также преступник; преступник против Бога, и поэтому ему нельзя было доверять.
Социальные законы и Боги были едины, и поэтому нарушитель правил также является морально греховным человеком. Несмотря на этот подход «все или ничего»к осуждению, иудейские традиции также признали необходимость надлежащей проверки слухов и судебного разбирательства. привело к осуждению и наказанию, хотя преступник не должен был быть человеком. Вещи, причинившие вред другим, также могут считаться греховными и подлежащими наказанию, например, животные, такие как козлы отпущения, могут вместо наказания назначать наказание.
Согласно теории Ломброзо о прирожденном преступнике, правонарушителями не становятся, а рождаются, ибо уголовные типы просто... дегенераты. Поэтому перевоспитать их якобы невозможно. Лучше превентивно лишать таких «неандертальцев» свободы либо самой жизни.
Именно Ломброзо определил четыре основных типа криминальных персонажей: душегуб, вор, насильник и жулик. Данная типология сохраняется доныне.
Он считал, что преступные наклонности можно определить по внешности. Имеются отличительные признаки – «стигматы»: приплюснутый нос, низкий лоб, массивные челюсти и так далее. Все они, по его мнению, говорят об отставании в развитии и злодейских наклонностях, характерных для примитивного человека и животных. Ввиду этого Ломброзо предложил привлекать к работе с преступниками помимо судей также врачей, антропологов, социологов и потребовал, чтобы вопрос о виновности был заменен вопросом социальной вредности «пещерного» типажа.
Христианская церковь также установила законы, регулирующие поведение людей; многие из них основаны на учении Ветхого Завета и других иудейских законах. Было много конкретных законов, связанных с контролем религиозных практик и сексуального поведения; и между Церковью и государством была сложная связь, которая действовала как светская рука Церкви. Реформация сделала возможным разделение церкви и государства, с тем чтобы религиозное и моральное нарушение правил больше не являлось государственными преступлениями и больше не приводило к государственному наказанию; особенно в отношении грехов, таких как прелюбодеяние и блуд.
Ломброзо выдвинул знаменитую формулу, которая легла в основу наиболее востребованного в криминологии алгоритма так называемой преступной пораженности. Согласно ей предлагается средние размеры антропологических признаков осужденных соотносить с количеством несовершеннолетних, употребляющих спиртные напитки. Полученный результат, умноженный на условный показатель «Е», и рассматривается как «частотный признак универсала». Данная формула позволяет выявить причинность преступности, которая на общем уровне всегда сводится к длине тех или иных частей тела.
Ключевой темой здесь является отвращение и контроль отклонения: где отклонение буквально «отходит» от тех стандартов поведения и господства, которые держат большинство людей, и которые связывают людей как группу. Те люди, которые отклоняются от этих правил, представляют угрозу для групповой идентичности и порождают подозрения и недоверие. Эмиль Дюркгейм был ранним мыслителем в области отклонения; процесс девиантности и важность отклонения для сохранения ценностей группы, не являющейся девиантной.
Его работа порождает вопросы в связи с нарушением уголовного права: совершаете ли вы преступления, потому что вы преступник? Или вы становитесь преступником, как только вы совершили преступление? Иными словами, существует ли такое лицо, как преступник, в категории, совершенно отличной от не-преступников? Или кто-нибудь может стать преступником в правильных обстоятельствах?
Кроме того, именно Ломброзо изобрел первый детектор лжи. Он начал измерять давление крови у подозреваемых во время их допросов следователями и утверждал, что может без труда определить, когда арестованные обманывают. Результаты его исследований, как полагал итальянец, имеют большую ценность, ибо контроль физиологических реакций человека помогает не только выявлять скрываемую информацию, но и способствует установлению невиновности подозреваемого.
Криминологи признают, что концепция «отклонения» включает в себя ряд социальных ценностей и поведения, которые не являются фиксированными, но могут меняться в зависимости от социальных обстоятельств с точки зрения того, рассматриваются ли они как антисоциальные. Например, законы апартеида в Южной Африке сделали его преступным и, как правило, антисоциальным, с точки зрения расовой толерантности; те, кто выступал против этих законов, рассматривались как социально девиантные, так и юридически девиантные.
Точно так же секс с кем-то одного пола рассматривался как свидетельство глубокой девиации и антиобщественного характера, и это считалось преступлением и психическим заболеванием до конца 20-го века. Даже сейчас в дебатах возникает интригующая двусмысленность в отношении той же самой-ориентированной ориентации, стигмы и общественного признания; с некоторыми группами, претендующими на право отклонения в виде протеста против основных социальных структур и контроля в отношении сексуальной идентичности и сексуального выражения.
Критика открытий Ломброзо не заставила себя ждать. Уже многие современники итальянского профессора отмечали, что теория антропологической преступности упускает из внимания краеугольный момент: социальный фактор. Из-за этого в конце XIX века теория была признана в целом ошибочной, хотя некоторые из ее разработок важны и сегодня. Например, метод фиксации антропологических данных человека.
Преступные типы: индивидуальное вырождение. Положительная школа криминологии уделяет внимание преступному деянию как позитивный акт преступника. Он развился как научная попытка понять нарушение уголовного права в плане мотивов и намерений; которые когда-то были поняты, можно было предотвратить или изменить. Положительная криминология, развитая в девятнадцатом веке с работой Чезаре Ломброзо и Альфонса Бертильона, который предположил, что преступники могут иметь специфические физиологические типы, которые могут быть определены путем измерения физических органов, таких как череп или телесные особенности.
В 1863 году Ломброзо издал книгу «Гениальность и помешательство», в которой провел параллель между великими людьми и безумцами. Вот что он написал в предисловии: «Когда, много лет тому назад, находясь как бы под влиянием экстаза, во время которого мне точно в зеркале с полной очевидностью представлялись соотношения между гениальностью и помешательством, я в 12 дней написал первые главы этой книги, то, признаюсь, даже мне самому не было ясно, к каким серьезным практическим выводам может привести созданная мною теория».
То есть, опираясь на экстатическое состояние, врач, согласно его же собственным теориям, изначально ставит самого себя в положение не доктора, но пациента…
В общем и целом книга представляет собой яркий пример превышения врачебных полномочий. Фактически Ломброзо налево и направо раздает неутешительные диагнозы величайшим представителям человечества. Поскольку знаменитости, о которых пишет профессор, были к тому моменту мертвы, они, к сожалению, не имели возможности опровергнуть обидные вердикты.
Бертильон использовал новые разработки в области фотографии для определения и измерения характеристик «преступников» для выявления криминального типа. Эти подходы предполагают категорический подход к преступному отклонению, т.е. те, кто нарушает уголовные правила, категорически отличаются от тех, кто этого не делает.
Такая заинтересованность в измерении преступника может возникнуть в ответ на общий интерес к психологии и психиатрии, который процветал в девятнадцатом веке, и развитие научного метода. Измерение индивидуальных различий является важной особенностью и процессом в положительной школе криминологии; отчасти потому, что он поддерживает категорическое различие в допущении о правонарушителях, но также потому, что такое измерение может способствовать предупреждению и потенциальному обращению с правонарушителями.
Психиатр рассуждал заочно, основываясь исключительно на личной доверчивости или пристрастии к досужим слухам о характерах и привычках великих людей, биографии которых густо обросли всевозможными легендами. Ломброзо писал о физическом сходстве своих героев с помешанными, о влиянии различных явлений (атмосферных, наследственности и пр.) на гениальность и помешательство, приводил многочисленные свидетельства психических отклонений медицинского характера у ряда писателей, а также перечислял странные, как он считал, особенности гениальных личностей: «Ампер в 13 лет уже был хорошим математиком, а Паскаль в 10 лет придумал теорию акустики, основываясь на звуках, производимых тарелками, когда их расставляют на стол. Многие из них чрезвычайно злоупотребляли наркотическими веществами и спиртными напитками. Так, Галлер поглощал громадное количество опия, а, например, Руссо – кофе. Многие не чувствовали потребности работать спокойно в тиши своего кабинета, а как будто не могли усидеть на одном месте и должны были постоянно путешествовать. Не менее часто меняли они также и свои профессии и специальности, точно мощный гений их не мог удовольствоваться одной какой-нибудь наукой и вполне в ней выразиться...
Психологи раннего двадцатого века отошли от физических недостатков и отвращения в качестве причины криминального поведения, и вместо этого переместились, чтобы измерить и найти отвращение к личностям преступников. Модель была условно медицинской; преступление было свидетельством отклонения от нормы, но оно также было «симптомом» основного дефекта или расстройства в сознании преступника. Если это расстройство или дефект можно было бы изменить, тогда преступное поведение может уменьшиться. Например, Фрейд предположил, что преступники оскорблены бессознательным чувством вины, и Боулби предположил, что несовершеннолетние воры похитили в ответ на бессознательное чувство лишения из-за отсутствия материнской заботы.
У всех гениев есть свой особый стиль, страстный, трепещущий, колоритный, отличающий их от других здоровых писателей и свойственный им, может быть, именно потому, что он вырабатывается под влиянием психоза. Положение это подтверждается и собственным признанием таких гениев, что все они по окончании экстаза не способны не только сочинять, но и мыслить…
Главные признаки ненормальности этих великих людей выражаются уже в самом строении их устной и письменной речи, в нелогичных выводах, в нелепых противоречиях. Разве Сократ, гениальный мыслитель, предугадавший христианскую мораль и еврейский монотеизм, не был сумасшедшим, когда руководствовался в своих поступках голосом и указаниями своего воображаемого Гения или даже просто чиханьем? Почти все гении придавали большое значение своим сновидениям».
Они могут выглядеть и казаться обычными, обаятельными; но они пренебрегали социальными соглашениями и ожиданиями, не заботясь ни о каком вреде и бедствиях, которые могут быть вызваны, и они были ненадежными и нечестными. Клекли назвал этих людей «психопатами» и предложил, чтобы у них был какой-то урон от мозга, который привел к отсутствию эмоциональных связей с другими; условие, в котором они «знали слова, но не музыку» социального участия.
Первоначальное исследование Клекли не включало насильственных преступников. Однако сорок лет спустя Роберт Харе применил описания психопатов Клекли к насильственным преступникам, что привело к одному из самых важных событий в криминальной психологии; контрольный список психопатии.
Впрочем, в заключении Ломброзо признался, что на основании изложенного нельзя прийти к заключению, будто гениальность и есть умопомешательство, хотя в бурной жизни великих заметны моменты, когда они сходствуют с безумцами, а в их психической деятельности присутствует немало общих с ними черт: усиленная чувствительность, экзальтация, сменяющаяся апатией, бессознательность творчества, сильная рассеянность, громадное тщеславие и тому подобное. Как между гениальными людьми встречаются помешанные, так и между сумасшедшими гении. В то же время у многих выдающихся личностей нельзя отыскать ни малейших признаков умопомешательства.
После войны исследования отклонения и нарушения правил продолжали подчеркивать индивидуальное отклонение как объяснение жестокости; по-видимому, отчасти потому, что это будет поддерживать социальные процессы, такие как уголовные процессы, которые определяют индивидуальную ответственность и виновность. Нюрнбергские процессы не будут принимать социальные и политические объяснения преступлений против человечности, но предпочитают идентифицировать тех, кто находится на скамье подсудимых, как преступников, которые были «другими» и отличались от нормы.
Чезаре Ломброзо, видимо, стал первым, кто обратил внимание на широкое распространение татуировок среди преступников, и это определило его отношение к наколкам. Он рассматривал их как проявление атавизма и признак нравственной деформации личности. Исследователь утверждал: татуировка выдает определенный антропологический тип, ее носители в большинстве случаев прирожденные уголовники и проститутки. Поскольку по теории Ломброзо до 40% всех криминальных персонажей не виновны в содеянном, так как обладают врожденной предрасположенностью к злодеяниям, то и внешняя характеристика такого человека становится очевидной. Иначе говоря, кто татуируется – родился или преступником, или дегенеративной личностью!
Во время и после войны психология развивалась отдельно от медицины как области обучения и практики, которая фокусировалась на индивидуальном отклонении. Они утверждали, что существует «преступная личность», которая представляет собой взаимодействие генетического влияния, кортикальное возбуждение, высокий уровень признаков, называемый экстраверсией и невротизмом, и низкий уровень добросовестности. Они сравнивали преступников с не-преступниками; и заявили, что показывают, что преступники отличались от не-преступников с точки зрения этих личностных качеств.
Преступный тип, согласно Ломброзо, обязательно имеет соответствующую атрибутивную татуировку – как клеймо своей судимости. Для подтверждения профессор в специальном альбоме привел многочисленные рисунки наколок, увязываемых с криминальной биографией их владельцев. Исходя из анализа распространенных изображений, можно было заключить, что чаще всего встречаются знаки в виде имен, надписей, женских и мужских портретов, эмблем профессионального и военного характера, эротико-порнографические картинки, а также сюжеты на патриотическую, политическую, антигосударственную и религиозную темы. Наиболее модными фразами, которые наносились в те времена в местах лишения свободы, были: «Маркиз без стеснения», «Княгиня без церемоний» (у женщин), «Ее более уже нет» (возле рисунка могилы или могильного памятника), «Почет Дейблеру» (то есть палачу), «Рожден под несчастной звездою», «Дитя несчастья», «Смерть той, которая меня продает!», «Долой страдания», «Будущее меня пугает», «Я не боюсь никого», «Смерть жандармам», «Отомстить или умереть" и другие.
Если сравнить этот визуальный и словесный набор с популярным у современного криминального элемента, то легко заметить: особых различий нет, что по-своему говорит в пользу выводов итальянского специалиста.
В конце XIX века многие юристы, судебные врачи и даже политики Европы охотно приняли позицию Ломброзо, объявив татуаж одним из проявлений бунта и скрытой угрозы культурным ценностям цивилизации. В результате широкой кампании преследования татуировщики и носители наколок заведомо стали считаться закоренелыми преступными элементами. Задача серьезного научного и психологического рассмотрения явления татуажа как этносоциальной и мировоззренческой культуры в ту эпоху не поднималась. Накожную «роспись» связывали, прежде всего, с грубой модой моряков и зеков украшать себя в подражание первобытным народам.
Негативный взгляд на тату задержался надолго. Даже после того, как несостоятельность теории Ломброзо в изложении антропологического типа прирожденного преступника была доказана, негативное отношение к татуировке сохранялось. Наколка, можно сказать, перешла на нелегальное положение в Европе и во многих других странах мира, в том числе и в России. После изысканий Ломброзо достойных его последователей в изучении гражданской и уголовной татуировки не было вплоть до второй половины XX века.
Для многих людей портрет потенциального маньяка и жестокого убийцы весьма стереотипен. И сформирован он, как правило, не без влияния кинематографа. Криминальные ленты, триллеры, во многом, благодаря гениальной игре актеров, уже в детстве закладывают в наше подсознание этот самый внешний стереотип
"Джентльмены удачи" Доцент (Е.Леонов)
"Собачье сердце" Полиграф Полгирафович Шариков (В.Толоконников)
А может, возникновение этих стереотипов более научно объясняет известная многим т.н. теория Чезаре Ломброзо?
В девятнадцатом веке это психиатр поднял на уши все европейское общество. Он настаивал на том, что маньяками уже рождаются. Вот родился ребенок, а он уже будущий бандит, потому как у него присутствуют гены бандита.
По мнению Ломброзо даже очень качественное воспитание не исправит то, что заложила в ребенка природа. Он обязательно будет бандитом, коли в нем имеются эти самые гены. Психиатр считал таких людей недоразвитыми и предлагал их выявлять еще в детстве и сразу изолировать от общества нормальных людей. Как?!
Или всех не отдельный необитаемый остров, или даже лишать таких людей жизни. Абсурдно?! Ломброзо так не считал. Он уверял, что по внешности, а она у человека с генами злодея особая, особая легко можно вычислить бандита. Как же должен выглядеть бандит по мнению психиатра Ломброзо?! Узкий лоб, взгляд из-под насупленных бровей - все это выдает преступника.
(Лёнька Пантелеев)
Почему же тема внешности преступника так увлекала Лоброзо?! Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к юности будущего психиатра. Ломброзо закончил несколько престижных европейских университетов.
И в девятнадцать лет он начал публиковать свои первые статьи. Чуть позже Ломброзо перешел от написания научных статей к практике: стал работать военным хирургом, был участником кампании по борьбе с преступностью.
Тогда же он и заинтересовался, как выглядит преступник. Он изобрел прибор краниограф и с помощью его замерял формы черепа, части лица. При этом он выделил четыре типа преступника: жулики, душегубы, насильники и воры. И для каждого типа он сделал описание внешности.
Далее Ломрозо работал главой психиатрической больницы, заведующим кафедры психиатрии известного университета. Именно Ломброзо изобрел известный сейчас во всем мире детектор лжи. Это он предложил по скачкам давления судить о том, насколько правдиво отвечает человек.
Ломброзе вызвал дикий ажиотаж вокруг своей теории о внешности преступника, о его генах. Было много критики, с ним не соглашались. Критики говорили, что психиатр слишком много уделяет внимания внешности человека и совсем не учитывает социальную составляющую. Правда, к старости он сделал кое какие поправки в свою теорию и сказал, что все-таки только сорок процентов преступников совсем неисправимы, а шестьдесят процентов поддаются перевоспитанию.
Методы еврея Ломброзо - в частности, измерения человеческого черепа - взяли на вооружение нацисты, пытавшиеся подогонать под научную основу постулаты своей преступной теории расовой исключительности. И хотя сам Ломброзо и скончался задолго до этого, все же данный факт лег заметным пятном на его теорию.
Ломброзо Чезаре (Cesare Lombroso) (1835 - 1909) - знаменитый итальянский судебный психиатр и криминолог. Создал в науке уголовного права новое уголовно-антропологическое направление. Внес большой вклад в развитие юридической психологии.
Чезаре Ломброзо родился 6 ноября 1835 г. в Вероне, в богатой еврейской семье. Выходец из семьи состоятельных земельных собственников, Ломброзо в юности изучал семитские и китайский языки. Однако спокойной карьеры не получилось. Материальные лишения, заключение в крепость по подозрению в заговоре, участие в военных действиях 1859-1860 гг. пробудили в юноше интерес совсем к другой области - он увлекся психиатрией. В 19-летнем возрасте, учась на медицинском факультете университета в Павии, Ломброзо публикует свои первые статьи по психиатрии - по проблеме кретинизма, которые привлекли внимание специалистов. Самостоятельно освоил такие дисциплины как этнолингвистика, социальная гигиена. В 1862 г. он уже профессор психических болезней, затем директор клиники душевных заболеваний, профессор юридической психиатрии и криминальной антропологии. В 1896 г. Ломброзо получает кафедру психиатрии в Туринском университете. Решающую роль в интеллектуальном формировании Ломброзо сыграла философия позитивизма, утверждавшая приоритет научного знания, полученного экспериментальным путем.
Ломброзо - родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве. Основные черты этого направления сводятся к следующему: в криминологию должен быть введен метод естествознания - опыт и наблюдение, а центром изучения должна стать личность преступника.
Первые антропометрические исследования предпринял в начале 1860-х, когда был военным врачом и принимал участие в кампании по борьбе с бандитизмом в южных областях Италии. Собранный Ломброзо обширный статистический материал послужил важным вкладом в развитие социальной гигиены, криминальной антропологии, а в ближайшей перспективе и социологии преступности. В результате обобщения полученных эмпирических данных Ломброзо сделал вывод о том, что отсталые социально-экономические условия жизни в Южной Италии обусловили воспроизводство там анатомически и психически аномального типа людей, антропологической разновидности, нашедшей свое выражение в преступной личности - «человеке преступном». Такая аномальность выявлялась путем антропометрической и психиатрической экспертизы, что открывало возможности для прогностических оценок динамики развития преступности. Эти концептуальные подходы Ломброзо ставили проблему ответственности общества, воспроизводившего преступность, оспаривая тем самым позиции официальной криминологии, возлагавшей ответственность исключительно на человека, преступившего закон.
Чезаре Ломброзо одним из первых предпринял систематическое исследование преступников, опираясь на строго фиксируемые антропометрические данные, которые определял с помощью «краниографа» - прибора для измерения размеров частей лица и головы. Результаты он опубликовал в книге «Антропометрия 400 правонарушителей» (1872).
Ему принадлежит теория так называемого «прирожденного преступника», согласно которой преступниками не становятся, а рождаются. Ломброзо объявил преступление естественным явлением, подобным рождению или смерти. Сопоставляя антропометрические данные преступников с тщательными сравнительными исследованиями их патологической анатомии, физиологии и психологии, Ломброзо выдвинул тезис о преступнике как особом антропологическом типе, развитый им затем в цельную теорию («Преступный человек», 1876). Он пришел к выводу, что преступник - это дегенерат, отставший в своем развитии от развития человечества. Он не может затормаживать свое преступное поведение, поэтому наилучшая стратегия общества в отношении такого «прирожденного преступника» - избавиться от него, лишая свободы или жизни.
Согласно Ломброзо, «преступный тип» отличается рядом врожденных особенностей атавистического характера, свидетельствующих об отставании в развитии и преступных наклонностях. Ученый разработал систему физических признаков («стигматов») и психических черт этого типа, которые, по его мнению, характеризуют личность, с рождения наделенную преступными наклонностями. Основными признаками такой личности ученый считал сплющенный нос, низкий лоб, большие челюсти, взгляд исподлобья и т.д., характерные, по его мнению, для "примитивного человека и животных". Наличие этих признаков позволяет идентифицировать потенциального преступника еще до совершения им преступления. Ввиду этого Ломброзо высказывался за привлечение в число судей врачей, антропологов и социологов и требовал, чтобы вопрос о виновности был заменен вопросом о социальной вредности.
Сейчас подобные измерения проводятся в большинстве стран мира, и не только для армии и спецслужб: знание антропометрии необходимо, например, для изучения рынков рабочей силы и конструирования сугубо гражданских объектов и вещей.
Что же касается «взгляда исподлобья», то Чезаре Ломброзо ошибся, считая его присущим в основном преступникам и дегенератам. На самом деле это - одна из наиболее древних и простых мимических реакций, одинаково доступная многим людям в соответствующей обстановке.
Главнейшим недостатком этой теории Ломброзо являлось то, что она игнорировала социальные факторы преступности.
Быстрое и широкое распространение теории Ломброзо и особенно крайние выводы, которые нередко из нее делали, вызвали острую и доказательную критику. Ломброзо пришлось смягчить свою позицию. В более поздних трудах он относит к врожденному антропологическому типу лишь 40% преступников, которых он называет «дикарями, живущими в цивилизованном обществе». Ломброзо признает важную роль ненаследственных - психопатологических и социологических причин преступности. Это дало основание называть теорию Ломброзо биосоциологической.
В конце XIX в. на международных конгрессах по уголовной антропологии теория антропологической преступности была признана в целом ошибочной. Оппоненты Ломброзо основывались на том, что преступление - это условное юридическое понятие, меняющее свое содержание в зависимости от условий, места и времени.
Несмотря на это, идеи Ломброзо положили начало различным биосоциальным теориям в криминологии, которые отчасти нашли применение в криминологической практике. Они оказали влияние на создание морфологической теории темперамента Э. Кречмера.
Ломброзо принадлежит также работа «Гениальность и помешательство» (1895). В ней ученый выдвинул тезис, что гениальность соответствует ненормальной деятельности мозга, граничащей с эпилептоидным психозом. Автор писал, что сходство гениальных людей с помешанными в физиологическом отношении просто поражает. Они одинаково реагируют на атмосферные явления, а расовая принадлежность и наследственность одинаково сказываются на их рождении. Множество гениев страдало умопомешательством: Ампер, Конт, Шуман, Тассо, Кардано, Свифт, Ньютон, Руссо, Шопенгауэр, целый ряд артистов и художников. С другой стороны, между сумасшедшими можно привести немало примеров гениев, поэтов, юмористов и др. В приложении к своей книге Ломброзо привел образцы литературных произведений помешанных, графомановпреступников, а также описал аномалии черепа у великих людей.
Наиболее ценную часть научного наследия Ломброзо составляют исследования по социологии политической преступности - Политическая преступность и революция (Il delitto politico e le rivoluzioni, 1890), Анархисты. Криминально-психологический и социологический очерк (Gli anarchici. Studio di psicologia e sociologia criminale, 1895). Феномен политической преступности, распространенной в Италии на рубеже XIX и XX вв. в форме анархистского терроризма, Ломброзо исследовал под углом зрения индивидуального сознания политического преступника - личности, жертвенно преданной утопическому идеалу социальной справедливости. Природу этого социального поведения, движимого идеями политического вандализма, Ломброзо убедительно объяснял кризисом парламентской демократии в Италии, коррупцией политиков, обесцениванием идеалов социальной справедливости.
Другими знаменитыми работами Ломброзо стали книги о любви у психически больных («Любовь у помешанных»), о преступности среди женщин («Женщина-преступница и проститутка»).
Чезаре Ломброзо впервые в мире стал применять достижения физиологии для выявления обмана. В 1980-х годах он начал измерять пульс и давление крови у подозреваемых во время их допроса следователями. Он утверждал, что может без труда определить, когда подозреваемые лгут. Результаты его исследований свидетельствовали, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но и, что не менее важно, способствовать установлению невиновности подозреваемого.
В 1895 г. Ломброзо впервые опубликовал результаты использования примитивных лабораторных приборов при допросе преступников. В одном из описанных им случаев криминалист, обследуя подозреваемого в убийстве человека с помощью «плетизмографа», зафиксировал незначительные изменения в его пульсе, когда тот делал в уме математические вычисления, и не обнаружил у него «никаких внезапных изменений», когда подозреваемому предъявлялись изображения израненных детей, в том числе - фотография убитой девочки. Ломброзо сделал вывод, что подозреваемый непричастен к убийству, и результаты расследования убедительно доказали правоту криминалиста. Описанный случай был, по-видимому, первым зафиксированным в литературе примером применения «детектора лжи», который завершился оправдательным результатом. Это означало, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но - что не менее важно - способствовать установлению невиновности подозреваемого.
Криминологические идеи Ломброзо завоевали широкую известность в России. Они представлены многочисленными как прижизненными, так и посмертными русскими изданиями его научных сочинений. В 1897 Ломброзо, участвовавшему в съезде русских врачей, был оказан восторженный прием в России. В мемуарах, посвященных российскому эпизоду своей биографии, Ломброзо отразил типичное для современных ему итальянских левых резко негативное видение общественного уклада России, который сурово осуждался им за полицейский произвол («подавление мысли, совести и характера личности») и авторитарные методы реализации власти.
В советской период был широко распространен термин «ломброзианство» для обозначения антропологической школы уголовного права - одного из направлений в буржуазной теории права (согласно критериям классового подхода). Особой критике подвергалось учение Ломброзо о прирожденном преступнике. По мнению советских юристов оно противоречило принципу законности в борьбе с преступностью, имело антинародную и реакционную направленность, поскольку осуждало революционные действия эксплуатируемых масс. При таком заведомо предвзятом, идеологизированном подходе без внимания оставались заслуги Ломброзо в исследовании первопричин экстремистских, протестных форм социальной борьбы, находивших свое выражение в политическом терроризме, а в более общем плане - в политической преступности.
Несмотря на справедливую критику и ошибочность некоторых положений своей теории, Чезаре Ломброзо - выдающийся ученый, ставший одним из пионеров внедрения объективных методов в правовую науку. Его труды сыграли важную роль в развитии криминологии и юридической психологии.
Основные работы в области юридической психологии (на русском языке):
Анархисты. Криминально-психологический и социологический очерк, 1895;
Женщина-преступница и проститутка, 1902;
Политическая преступность и революция по отношению к праву, уголовной антропологии и государственной науке, 1906;
Преступление. Новейшие успехи науки о преступнике, 1892;
Преступный человек, изученный на основе антропологии, судебной медицины и тюрьмоведения, 1876;
Психология доказательств в судебном процессе, 1905.
